Василий Иванович - Страница 19

И Карл Карлович, всегда любивший обстоятельно и подробно передавать свои впечатления, остановился на средине речи, досадуя, что не может приискать соответствующего выражения.

– К озеру, что ли? – наобум подсказал Василий Иванович.

– Ах, нет! Какое озеро! – возразил с досадой Карл Карлович. – Ну, одним словом, узкое такое место… Ну, да… Ущелье! – воскликнул Карл Карлович, обрадованный, что нашел слово. – Ну, мы приехали к ущелью…

– А дальше что было?

– Дальше, Василий Иванович, вообразите себе, за этим ущельем сейчас крутой обрыв. И мы все вышли туда смотреть это историческое место, Василий Иванович… Много лет тому назад… Я позабыл, сколько именно лет тому назад, хотя проводник и говорил нам, но я забыл… Так много лет тому назад, Василий Иванович, была здесь война… гражданская война… Одни хотели одного короля, другие хотели другого короля… И вот, одни канаки загнали других канаков в это ущелье, и давай их с обрыва вниз… Очень нехорошо… Бррр!.. Прямо в море… Вы понимаете, какая история, – снова повторил доктор свое любимое выражение, употребляемое им кстати и некстати.

Карл Карлович остановился, подложил себе еще омаров, проговорив: «Очень вкусные омары!» – и продолжал свой обстоятельный, подробный и скучный рассказ о том, как они поехали назад и как опять видели «и тут и там, и везде апельсины».

Василий Иванович, обыкновенно кушавший с наслаждением обжоры, смакуя куски, на этот раз лениво ковырял вилкой, рассеянно слушая увлеченного своим рассказом Карла Карловича. Против обыкновения, он то и дело подливал себе и доктору вина, потягивая бокал за бокалом.

– А что же вы, Василий Иванович? – вдруг спросил Карл Карлович, широко раскрывая глаза при виде пустой тарелки Василия Ивановича.

– Не хочется что-то…

– Не хочется? – удивился Карл Карлович. – Что это значит? У меня так после прогулки недурной аппетит! – прибавил доктор и стыдливо посмотрел на свою тарелку, словно бы извиняясь за свой аппетит.

– Кушайте, кушайте на здоровье, Карла Карлыч! Да что ж вы не пьете?.. Давайте-ка ваш бокал…

– Danke schon, Василий Иванович! За ваше здоровье! Но отчего это у вас нет аппетита? У вас всегда был прекрасный аппетит, Василий Иванович…

И, приняв серьезный докторский вид, он поправил очки, внимательно посмотрел на Василия Ивановича и впервые заметил озабоченное, подавленное выражение его лица.

– Гм… гм… Я вижу, вы не совсем в духе, Василий Иванович, э!.. Что с вами? – спросил он с участием.

– Так что-то… Плохо, должно быть, выспался после обеда, Карла Карлыч! – уклончиво отвечал Василий Иванович.

Но Карл Карлович, в качестве приятеля, искренне расположенного к Василию Ивановичу, не мог, разумеется, оставить его в покое. Он снова пытливо посмотрел на него и после минутного молчания спросил:

– Ничего не болит?

– Нет…

– Так это не то, Василий Иванович… это не оттого, что вы плохо выспались. С вашего позволения, я скажу вам, отчего у вас нет аппетита и почему вы не совсем в духе.

– Отчего же?..

– Вы, Василий Иванович, засиделись на клипере и очень давно не были на берегу. Вы понимаете, какая история? – прибавил Карл Карлович и добродушно подмигнул глазом… – Вам необходимо, Василий Иванович, как вы выражаетесь, дать маленький толчок природе… Вот что я посоветую вам, как доктор, Василий Иванович!

И, сделав это открытие, Карл Карлович засмеялся веселым, добродушным смехом, посматривая из-под очков торжествующим взглядом, который, казалось, говорил: «Меня вы, Василий Иванович, не проведете. Я понимаю, отчего вы не в духе!»

– Офицеры говорили, что здесь в гостинице одна дама из Сан-Франциско живет… Очень, очень красивая американка! Вы понимаете, какая история, Василий Иванович! – таинственно проговорил доктор.

Но, к удивлению Карла Карловича, эта «история» не произвела на Василия Ивановича того оживляющего действия, какое на него обыкновенно производили подобные конфиденциальные сообщения. Он, правда, невольно улыбнулся прозорливости Карла Карловича, но разговора о красивой американке не поддержал, а снова налил себе и доктору вина и сказал:

– Дадим другой толчок природе – выпьем, Карла Карлыч! Это, в некоторых случаях, тоже не вредно… Как у вас на этот счет в медицине, а?..

– И это не вредно… Ха-ха-ха!.. А все-таки… прехорошенькая американка!

– Ваше здоровье, Карла Карлыч! Там видно будет!

Когда подали десерт и еще две бутылки шампанского, Василий Иванович и Карл Карлович были, что называется, «на втором взводе». Василий Иванович пребывал в молчаливой меланхолии, а Карл Карлович уже совсем расчувствовался и, окончив рассказ о прогулке, замечтал вслух на любимую свою тему – о будущем своем счастии…

– Еще один год, Василий Иванович, и я, Карл Карлович фон Шенгут, буду счастливый человек! – воскликнул в порыве телячьего восторга Карл Карлович, наливая себе по этому случаю еще бокал… – Отличное шампанское!.. Ваше здоровье, Василий Иванович! Вы превосходный человек, Василий Иванович, и я вас очень много уважаю… Да!.. Это я всегда скажу и в глаза и за глаза… без фальши… Главное, вы – справедливый человек, и я… справедливый человек… Мы оба справедливые человеки. Вы любите, чтобы всегда чистота и порядок, и я люблю, чтобы всегда чистота и порядок… Да… И вы благородно с людьми обращаетесь… вот что… Матросы вас любят и тоже говорят, что вы – справедливый человек… Да… И с вами приятно служить, Василий Иванович, за то, что вы нам прекрасный товарищ… Вашу руку, Василий Иванович!

Он пожал протянутую руку и продолжал:

– И когда вы пожалуете ко мне в Кронштадт в мою скромную квартиру, Василий Иванович, я вас тоже угощу отличным обедом. Амальхен – отличная хозяйка, и у нас будет много, много шампанского, и Амальхен не будет жалеть… Ах, что это за благородная девушка, моя милая Амальхен, Василий Иванович!.. Ну, да вы хорошо знаете, какая это девушка, Василий Иванович!.. Помните, как в последнем письме она пишет: «Не отказывай себе в удовольствиях, дорогой Карл! Не стесняйся тратить на себя, милый Карл!» А, Василий Иванович?!. Вот какая это благородная девушка! – проговорил с волнением Карл Карлович при воспоминании о таком проявлении благородных чувств фрейлейн Амалии.